Это было
лет двадцать назад и в том, что,
было, могут подтвердить многие
шофера – самая многочисленная
братия в то время, да и сейчас,
наверное, тоже. По дороге из
Енисейска в Лесосибирск, где-то
после Байкала, есть поворот и за ним
как бы в горку и шофера поддают
газу, а если назад едут, тоже летят,
но подтормаживают и всё равно нет ,
нет да и случится здесь какая ни
будь авария. И вот где-то в начале
подъёма, метрах в двадцати от
дороги, ближе к лесу, появился
костерок. День горит, ночь, и два, и
неделю, и месяц. У костерка обитает
вроде как бич, смотрит на
пролетающие мимо машины, может,
кого ждёт. По началу удивлялись
шофера, потом привыкли, меж собой
истолковали - с инвалидки дурак
убежал. Кто попроще проезжая мимо
посигналит, тот руками замашет,
приветливо, ну точно дурак. Однако
место уж больно оживлённое, кто тут
только не проезжает и если бы дурак
из инвалидки, давно бы пресекли.
Водила, что начальство возил,
рассказывал: «Сколько езжу,
кочегарит свой костёр и хоть бы что,
а тут крупную шишку из края везу,
возьми да ляпни ему - вот бич
придурок, местная
достопримечательность. Бичара как
будто услышал, вскочил, вытянулся и
честь отдал по военному, и руками
замахал как знакомому. Большая
шишка плевался до Енисейска, очень
был недоволен».
Так вот,
сидим как-то в гараже, в бытовке.
Конец рабочего дня. Шофера, кто в
домино режется – на высадку, кто
байки травит. Ждём пять-пятнадцать,
чтобы на проходную и домой. Матёрый
дальнобойщик машину в гараж загнал,
соточку уже принял, дымя
беломориной и рассказывая как в
край сходил, ошарашил всех новостью
- а бича то нет! Как нет?! Да вот так и
нет, час тому назад ехал, нету, ни
костра, ни бича! Притихли все, и тут,
открывается дверь и на пороге
бытовки возникает с ящиком
здоровых красных яблок шофёрик.
Закашлялся от дыма и ящик на стол
ухнул. «Во, мужики жуйте, угощаю!».
Шофёрик, так, чучело гаражное,
закурить всегда стрелял и на тебе!
Угощаю! Немая сцена! А он: «Что
расскажу, не поверите! Утром
путёвку дали в «тупик». Яблоки
возим от туда, в обмен на лес. Ну, к
складу подъехал за кладовщиком. Он
со мной сел ехать и меня яблочком
угостил. Я в бардачок сунул яблочко,
и мы погнали. За поворотом к
подъему, где бичара живет, газу
хотел поддать, а нога чего – то на
тормоз надавила. Жалко мне этого
бича, уже холодно, может, чем
помогу. Сидит, бедолага, у костерка,
скрючился. Остановил машину. Дернул
крышку бардачка, сунул в карман
яблочко, сигареты и иду к нему, а он
встал на встречу, радый как родному.
Я тороплюсь, еще увидит кто,
засмеют, оглянулся, а трасса пустая,
один мой «зилок» стоит, страшно
мне стало, в эту пору обычно самое
движение. Отдал ему яблочко,
сигарет остатки в пачке, шарюсь в
карманах, хоть бы мелочь какую! Как
назло ничего нет. Хватился – в
правах трешка, по шоферскому
обычаю! Так и ее нет! А он головой
кивает, мычит, немой видно,
фуфайченка прожженная насквозь
светится, а уж рад – то рад как! И
тут вот он рублишка! На обед в
столовке заначеный, и я то же
обрадовался, отдал. И стало легко и
свободно, как будто гора с плеч
свалилась, как «Волгу» в лотерею
выиграл! Да вы яблоки ешьте!»
Потянулись
мы к ящику и молча захрустели
удивительно вкусными плодами.
Рассказывает дальше: «Приехали в
«тупик» – где вагоны разгружают, к
нашему вагону очередь – мы
последние, и осталось нам десять
ящиков. Ну, думаю, назад поедем,
попрошу у кладовщика в долг яблок и
дам страдальцу. Жму, значит, на газ
тороплюсь, и уже с горы, а дымка и
костра нет, никого нет. Промчались
мимо - нету. На складе выгружаем
десять ящиков, а в кузове
одиннадцатый. Стал по весу
кладовщик сверять, все точно – ящик
лишний. А мы забрали последние
десять, и фактура на десять. Как с
неба упал. Кладовщик по складу
побегал, но выгружать не стал, потом
сел на пустой ящик за голову
схватился: «Езжай говорит с Богом».
Еще больше удивились мужики, у
этого-то хапуги и снега зимой не
выпросишь! Поморщился рассказчик
от табачного дыма и мы вдруг
заметили у него в глазах две
искорки, и что парень он видный, как
бы даже повыше ростом стал : «А ты
что? уже не куришь?» – спрашиваем.
«Нет, как отдал сигареты, так от
дыма противно, бросайте и вы это
дело мужики». И вышел.
Вот такая
история. Поняли мы, что пролетали
мимоходом совсем рядом с чем-то
страшным, непостижимо сложным для
нашего понимания и в тоже время
простым и радостным для этого
шофёрика. Мы молча жевали его
яблоки, а кто он - да никто, так себе,
а вот на тебе ящик яблок! Как
сложилась его дальнейшая судьба не
знаю, шофера в нашей организации
тогда менялись часто, кто куда ушел
никого не интересовало. Страдальца
тоже с тех пор не стало. Наступившей
зимой водитель «ГАЗ-66» с «будкой»
в место кузова, ехал поздно вечером
и точно в том месте прямо перед
машиной, вдруг увидел человека,
резко затормозил. Машину
развернуло и вынесло на встречную
полосу. Произошло столкновение с
«ГАЗ-24», водитель, которого погиб
моментально, а двое пассажиров как
сейчас говорят, кавказской
внешности, отделались только
испугом. В свете фар, отряхивая и
вытирая капли крови, они
рассказывали: «Всю дорогу гнал,
куда-то опаздывал, зачем так ехать,
большая беда теперь…»Погиб тот
водитель, что тогда большую шишку
вёз, а шофера с «ГАЗ-66» потом судили.
Наступившим
летом, эту историю мы рассказали
одной пожилой монашке, она была на
похоронах нашего товарища,
дальнобойщика. «Что это было?»-
спросили мы у нее. Она долго
крестилась с поклонами, охала –
ахала и ответила примерно так: «
Слава Господу, не оставляет нас,
посылает нам испытания, наставляет
на путь спасения, и слава Богу еще
одна душа спасена…». Согласно и
важно покачали мы хмельными
головами, а так и не поняли, о чьей
душе она сказала? Может быть про
бича? А может про шоферика? Или про
кладовщика?