Осенним хмурым утром, я
подошел к автобусной остановке,
чтобы уехать в центр города.
Красноярск- своеобразный город, вот
хоть эта остановка. Две массивные
лавки потрепанные каким-то
катаклизмом, да столб с фонарём. На
столбе расписание с номерами
автобусов. Холодный промозглый
ветер гонит мусор, опавшую листву,
кажется, вот-вот заморосит дождь.
Посмотрел в направлении вероятного
появления автобусов, на реденькую
толпу ожидающих, вдруг увидел: на
лавочке сидела… «прынцесса»!
Дамочка лет тридцати, и настолько
колоритная, что, как говорится, хоть
стой, хоть падай. Со следами
всевозможных пороков на лице и
татуировками на теле. Или
освободилась недавно или ещё
отбывает срок. Но больше всего
убивала её шляпа, такие шедевры
попадаются в мусорных контейнерах,
бабушкиных комодах. С широкими
полями, черного полинялого цвета, а
чтобы не унесло ветром,
придерживалась зябкой рукой с
татуировкой ближе к локтю. В этом
Краснояске уже ничему не удивляюсь,
но здесь пришлось, рядом с мадам
стоял… тоже «прынц»! Физиономия, ну
явно уголовная, наверное только
–только освободился. Если ночью с
таким встретишься, рука сама
тянется отдать деньги и ценности.
Джентльмен удачи. А тут стоит перед
ней, как кролик перед удавом, и на
этой уголовной физии столько
заботы, беспокойства, тепла, что
хочется залезть под лавочку
завывая волком. Загораживая от
ветра, накинул ей на плечи свою
лёгкую ветровку и преданно, словно
раб лампы, ждёт дальнейших
указаний. В жизни не видел такого
чуда, чтобы простая потёртая
курточка, а как будто дорогое
горностаевое манто на королевских
плечах - и так оно её греет, и так
ласкает. И для них вокруг никого.
Кажется они, в каком то ином мире,
одни, во всей вселенной. Выкурили
сигаретку, наверное, последнюю,
одну на двоих…
Среди ожидающих
появилось оживление, вот-вот пойдут
автобусы, как всегда: один за одним.
Нужный мне, конечно, первым, а так
хочется продолжения этой
остановочной истории, хочется
посмотреть, кто кого провожает или
может, вместе едут. Верится и не
верится, но вот она есть, есть на
свете любовь! Богом данная, та, что и
в шалаше рай и всё подходит без
всяких примерок-проверок и не
нуждается в испытаниях! Но почему в
эти руки!? Ведь скрадёт лукавый у
них любовь, как пить дать скрадёт!
Улучив момент, подсунет ей вкусить
от древа познания, увидит она свой
обтрёпанный наряд, дорогие
магазины по сторонам, зарябит у неё
в глазах от крутых иномарок и
придётся заняться прынцу своим
привычным делом. И вся любовь.
Древняя, как мир, библейская
история.… А что он ещё умеет? По
рукам видно, не бухгалтер, не
менеджер. Голов насворачивал этими
то руками, и за это брёвнышек
покатал на лесосеках ровно столько,
сколько Богом отмерено, поди, вся
грудь в куполах, а теперь ему
отмерена Любовь! Неисповедимы пути
твои, Господи!
А эти двое даже слова
между собой не вымолвят, наверное,
всё, что надо, сказано, а что не надо,
понятно и без слов. Появились
маршрутки. Прынцесса встала с
лавочки, как королева перед
посадкой в собственный авиалайнер,
и он, подле неё, как владелец
планеты. Придерживая шляпу,
улыбнулась синими губами, и эта
синяя улыбка сразу же отразилась на
его лице улыбкой буддийского
монаха, наблюдающего восход солнца.
Невольно подумалось, как мало надо
человеку для счастья.
Eё рука потянулась к
ветровке, чтобы вернуть владельцу,
но тут же была по доброму уловлена и
обогрета. Они опять утонули в
глазах друг друга, стало
окончательно понятно: сейчас
расстанутся. Так, наверное,
расстаются на целую вечность, и не
важно: один это день или сто лет.
Кто- то из сочувствующих бабёнок
зашмыгал носом, кто- то отвернулся,
будто поправляя, что - то, смахнул
слезу. Проскочило несколько
маршруток, гремя и дребезжа,
подкатился полупустой льготный
автобус. Они подошли к задней двери
и, она, как знатная леди при посадке
в какой нибудь восточный экспресс,
без поцелуев и объятий словно
бесценную реликвию отдала
курточку. Но вдруг обвисли поля
шляпы, поникла гордая осанка,
словно на эшафот, взошла она в
автобус и тут же, как к последнему
спасению, к заднему стеклу, чтобы
созерцать его, застывшего
столбиком прынца. Я тоже поехал: всё
равно в ту сторону. Кондуктор,
пожилая женщина, проверяя
документы и изредка продавая
билеты, двигалась в нашу сторону.
Подал деньги и привычно зажал в
кулаке билет и сдачу. Прынцесса
высыпала в ладонь кондукторши
горстку монеток, и, судя по тому, как
они были презрительно брошены в
сумку, а билет не был оторван, денег
явно не хватало. Господи, у них нет
денег даже на этот автобус, а ты дал
им любовь! Продав еще один билет,
ушла на своё место. От нечего
делать, сложив цифры своего билета,
соображаю, следующий: счастливый и,
должен был достаться ей, прынцессе,
а у неё денег не хватило. Ну, чудеса!
Смотрю, кому достался счастливый
билет: тоже женщина из тех,
сочувствующих, выходя на остановке,
потихоньку отдаёт его прынцессе.
Как, оказывается, всё просто. Если
Свыше даётся любовь, даётся и
счастливый билет, даже если на него
нет денег! Старый, гремучий автобус
увозил её всё дальше и дальше от
застывшей столбиком фигуры прынца,
жгучая горечь разлуки сменялась на
её лице тихой радостью ожидания
встречи.