На главную  Про Ваньку,родину и скворца  Помочь хотели  Ангел спаситель  День учителя  Батя  Точно больная  День весны
День десантника  Две печеньки  Синичка  Плохая примета  Огонек  Шмель  Амам  Счастливый билет  День банный  Родовое гнездо
Пустая бутылка  Эх, дороги  Воронобой  Все очень просто

Пустая бутылка

В предгорьях Енашимского Полкана наступила зима. Это значит, что два месяца летних дождей сменились десятью месяцами зимних снегопадов. Толщина снегового покрова к весне достигает здесь трёх- четырёх метров. Ёлки, пихты, с трудом выросшие на скалистых склонах предгорий, заметает снегом по самые макушки,  и всё вокруг превращается в безжизненную пустыню. Ни птичка не пролетит, ни зверь не пробежит, а если вдруг ветер прошумит в распадках, слышно, будто завоет кто-то, да и опять мертвое безмолвие. Скрылся Полкан в белом мареве снегопада и которую неделю то метёт, то просто падает снег.

Тем временем, под снегом, под ветками деревьев, идет жизнь своим чередом. Это трудяги-сеноставки, небольшие грызуны, похожие на маленьких сусликов, размером с белку, наделали в рыхлом снегу ходов от одной кучки запасённого корма к другой- и живи, не тужи! Корм, что они запасают, обыкновенное сено, и потому их  называют сеноставками. И всё бы хорошо им жилось, да каким-то образом про это дело разнюхали соболя. Собравшись, наверное, со всего края начинают здесь свой праздник жизни. В результате поголовье травоядных значительно редеет, и соболь мигрирует в другие кормные места.Но пока зима только началась, и под разлапистую ёлку, зачуяв лёгкую добычу, нырнул соболёк. Потихоньку пробрался вниз вдоль ствола ели. Затаился, прислушался: удивительную компанию он обнаружил здесь. Две сеноставки, гладкие, упитанные- ужин и завтрак, облизнулся соболёк- о чём-то разговаривали между собой. «Перед ужином и сном не помешает хоть чем-то развлечься»- подумал он.

-Я так и знала, что этим закончится,- убивалась сеноставка, судя по всему мать

-Ну посмотрите на неё…

Здесь же, зарывшись в заготовленное на зиму сено (так вот откуда такой противный запах) свернувшись калачиком, лежала собака, почти без признаков жизни. Вот это да!

Людей нет на сотни километров и вдруг- собака. Позже точно такую же картину он обнаружит ещё в нескольких местах…

-Ну посмотрите на неё, нашла место,- возмущалась мать, даже не догадываясь, что жива ещё благодаря природному любопытству, свойственному соболиной породе. Вторая сеноставка, посправней, поупитанней, согласно посвистывая и зажимая нос лапкой, отвечала нараспев:

-Да уж мам-а-ан, теперь я это сено есть не буду.

-Однако, какой у меня разборчивый завтрак, -подумал соболёк, сильно озадаченный тем обстоятельством, что собака, вечный и верный спутник человека, вдруг оказалась в этом месте да ещё в эту пору. Старшая сеноставка между тем продолжала:

-Это нахальная Берия- вздорная собачонка, в начале лета её привезли люди-геологи, ты ещё маленькая была. Как снег на голову они свалились с палатками, тракторами, вонючей соляркой и собаками. Среди них была и эта пакостная собачка, по кличке Берия, с темными ободками вокруг глаз, как будто очками, породы совсем неизвестной.

Соболёк знал, что значит неизвестная порода. Это когда уходишь запросто, верхами, оставив с носом и пустолайку и человека. Другое дело, если на хвост сядет порода типа лайки северной. Ему живо припомнился такой случай: гонка со смертью продолжалась до глубокой ночи, и только плотный снегопад спас его шкурку от знакомства с правилкой в избушке охотника. Вот что значит порода.

Оказывается, тут были геологи. Тоже порода у людей, где только их не встретишь, но лучше не встречаться. Разденут, не моргнув глазом. Собаки с ними так, ерунда, но попадётся среди них , что называется «бритва», и, ноги мои ноги, уносите мою шкурку. Люди тоже бывают разной породы, всё чаще на пути соболька попадаться стали лесорубы. После них в тайге разгром, хаос и, судя по остаткам в помойках, они не прочь сожрать даже своих четвероногих друзей. Припомнил соболёк, дед рассказывал, а он бывал за тыщи вёрст от сюда, что есть такая порода людей и друг друга схряпают ни за здорово живёшь! А ягодники, грибники, рыбаки, охотники, кого только нет- все прутся в тайгу, всем что-то надо и от всех один вред. Наверное, страшнее человеческой породы нет никого в этом мире.

Сеноставка между тем:

-Всё лето геологи гудели, воняли, травили всё живое, будоражили собаками окружающую тайгу, ни минуты покоя! С утра выйдем из норок на работу, травку рвём себе, да по валёжинам, кочкам раскладываем для просушки. До вечера надо ещё успеть собрать в кучку под ёлку, потому что к вечеру всегда дождь. Так нет, несётся стая бездельников, пустолаек, разгоняя всех и вся на своём пути. Пустобрёхи несчастные, прихвостни человеческие, баловни судьбы. Нажрутся жирных отходов от хозяйского котла, выспятся всласть, подерутся от скуки и айда в тайгу. С грехом пополам сено поставили, а кое-кто из собратьев даже поплатился жизнью. Молодёжь повадилась туда же, и от родной доченьки вместо нежного и ласкового «мамочка, мамуля», через губу на распев: «Ма-а-ма-ан»… Пришла под утро и, на предложение умыться и пойти как все на работу, заявила, что в нашем ручье даже ноги мыть больше не будет- там тракторист воду пил, а работа как волк, её лучше не трогать. От самой подозрительно воняло соляркой и жидкостью, остатки которой попадались в бутылках, что разбрасывали геологи. «Ох уж эта молодёжь. Грамотная стала. Одним днём живут!» - Причитала мать,

-Хорошо, что снег повалил, наверное, враг для геологов, они так же внезапно исчезли, как и появились. Осталось несколько человек, да стая собак. Найда, Тарзан, Пуля с прибылыми, Серый, Жулька, Берия вот. Потом вдруг просветлело, показалось солнце, прилетел вертолёт. Радостные труженики закидали в него свои пожитки и унеслись по распадку, вдаль. Совсем. А эти-то прихвостни,  расползлись, кто куда, по пушистому бездонному снегу, когда вертолёт садился, да так и остались. Как им теперь без хозяйского котелка?  Наверное, нет никого подлее человеческой породы.

Берия  здесь устроилась. Залезла в самое хорошее сено, свернулась калачиком,  ухо к верху повернула, чтобы не прозевать, когда люди вернутся. Который день лежит…

А в голодном и холодном теле собаки догорала искорка жизни, столь слабая, что уже не было сил повернуть голову или двинуть лапой. Несчастная собачья душонка вот-вот готова была покинуть свою хозяйку, и только надежда, что появится вдруг человек, погладит, почешет за ухом, пододвинет запашистую чашку с тёплой варёнкой, удерживала её.

Тем временем наступила ночь. Над редкими верхушками ёлок показалась луна, желтая от мороза, что забирал всё крепче и крепче и пробрался даже к нашей компании. Соболёк потихоньку зевнул, «Однако, пора ужинать» - подумал он. Сеноставки тоже засобирались к другой кучке сена, под другую ёлку,

-Пусть несчастная спокойно умирает, всё равно геологи появятся только весной,- сказала мать, мстительно обратившись к собачьему уху, и чему-то удивлённо пискнула.

-Что ты ма-ама-ан?,- Повернулась к ней дочка и, почуяв на своей шее чьё-то жаркое дыхание, тоже удивлённо пискнула. Две маленькие, будто искорки, сеноставочные душонки вылетели из своих тел и устремились наперегонки вдоль сучковатого ствола ёлки вверх, к желтой морозной луне. Душонка собаки подалась было следом за ними, да запуталась, несчастная, в густых еловых сучках и теперь ждет сильного порыва ветра, чтобы помог выбраться. Потому с тех пор, как подует в распадке ветер, так будто завоет кто-то. А может это какой-то чудак привязал к дереву пустую бутылку…

 

Сайт управляется системой uCoz